Творчество И. С. Тургенева
- Изучение важнейших фактов биографии И.С. Тургенева.
- Философия И.С.Тургенева.
- Знакомство с ранним творчеством И.С. Тургенева:
- Первые поэтические опыты;
- Первые прозаические опыты.
- Анализ сборника рассказов "Записки охотника":
- История создания сборника
- Интерпретация пяти рассказов(по выбору студентов)
- Какие тематичесие, композиционные аспекты являются объединяющими средствами всего сборника?
- Подробнее остановитесь на принципах поэтики
- Изучение романного творчества И.С. Тургенева
- Проблематика романа "Накануне"
- Художественная атмосфера в романе "Отцы и дети"
- Социально-исторический контекст романа "Новь"
- Позднее творчество И.С. Тургенева
- Особенности поэтики "Стихотворений в прозе"
РУССКИЙ ЯЗЫК
Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины,- ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя - как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!
Июнь 1882
Начало литературной деятельности
В 1841... году Тургенев вернулся на родину. В начале 1842 года он подал в Московский университет просьбу о допущении его к экзамену на степень магистра философии; но в Москве не было тогда штатного профессора философии, и просьба его была отклонена. Как видно из опубликованных в «Библиографе» за 1841 год «Новых материалов для биографии Ивана Сергеевича Тургенева», Тургенев в том же 1842 году вполне удовлетворительно выдержал экзамен на степень магистра в Петербургском университете. Ему оставалось теперь только написать диссертацию. Это было совсем не трудно; для диссертаций словесного факультета того времени не требовалось солидной научной подготовки.
Но в Тургеневе уже простыл жар к профессиональной учёности; его все более и более начинает привлекать деятельность литературная. Он печатает небольшие стихотворения в «Отечественных записках», а весною 1843 года выпускает отдельной книжкой, под буквами Т. Л. (Тургенев-Лутовинов), поэму «Параша». В 1845 году выходит тоже отдельною книжкою другая поэма его, «Разговор»; в «Отечественных Записках» 1846 года (№ 1) появляется большая поэма «Андрей», в «Петербургском сборнике» Некрасова (1846) — поэма «Помещик»; кроме того, мелкие стихотворения Тургенева разбросаны по «Отечественным запискам», разным сборникам (Некрасова, Сологуба) и «Современнику»!
С 1847 года Тургенев совершенно перестает писать стихи, если не считать несколько небольших шуточных посланий к приятелям и «баллады»: «Крокет в Виндзоре», навеянной избиением болгар в 1876 году. Несмотря на то, что выступление на стихотворное поприще было восторженно встречено Белинским, Иван Тургенев, перепечатав в собрании своих сочинений даже слабейшие из своих драматических произведений, совершенно исключил из него стихи. «Я чувствую положительную, чуть не физическую антипатию к моим стихотворениям», говорит он в одном частном письме, «и не только не имею ни одного экземпляра моих поэм — но дорого бы дал, чтобы их вообще не существовало на свете». Это суровое пренебрежение решительно несправедливо.
У Тургенева не было крупного поэтического дарования, но под некоторыми небольшими его стихотворениями и под отдельными местами его поэм не отказался бы поставить своё имя любой из прославленных поэтов наших. Лучше всего ему удаются картины природы: тут уже ясно чувствуется та щемящая, меланхолическая поэзия, которая составляет главную красоту тургеневского пейзажа. Поэма Тургенева «Параша» — одна из первых попыток в русской литературе обрисовать засасывающую и нивелирующую силу жизни и житейской пошлости. Автор выдал замуж свою героиню за того, кто ей полюбился и наградил её «счастьем», безмятежный вид которого, однако, заставляет его восклицать: «Но, Боже! то ли думал я, когда исполненный немого обожанья, её душе я предрекал года святого благодарного страданья».
«Разговор» написан отличным стихом; есть строки и строфы прямо лермонтовской красоты. По содержанию своему эта поэма, при всём своём подражании Лермонтову — одно из первых в нашей литературе «гражданских» произведений, не в позднейшем значении обличения отдельных несовершенств русской жизни, а в смысле призыва к работе на общую пользу. Одну личную жизнь оба действующие лица поэмы считают недостаточной целью осмысленного существования; каждый человек должен совершить какой-нибудь «подвиг», служить «какому-нибудь богу», быть пророком и «карать слабость и порок».
Две другие большие поэмы Тургенева, «Андрей» и «Помещик», значительно уступают первым. В «Андрее» многоглаголиво и скучно описывается нарастание чувства героя поэмы к одной замужней женщине и её ответные чувства; «Помещик» написан в юмористическом тоне и представляет собой, по терминологии того времени, «физиологический» очерк помещичьей жизни — но схвачены только внешние, смехотворные её черты.
Одновременно с поэмами Тургенев написал ряд повестей, в которых тоже очень ярко сказалось лермонтовское влияние. Только в эпоху безграничного обаяния печоринского типа могло создаться преклонение молодого писателя пред Андреем Колосовым, героем повести того же названия (1844). Автор выдаёт нам его за «необыкновенного» человека, и он действительно совершенно необыкновенный… эгоист, который, не испытывая ни малейшего смущения, на весь род людской смотрит как на предмет своей забавы. Слово «долг» для него не существует: он бросает полюбившую его девушку с большею лёгкостью, чем иной бросает старые перчатки, и с полною бесцеремонностью пользуется услугами товарищей. В особенную заслугу ему вменяется то, он «не становится на ходули». В том ореоле, которым молодой автор окружил Колосова, несомненно сказалось и влияние Жорж Санд, с её требованием полной искренности в любовных отношениях. Но только тут свобода отношений получила весьма своеобразный оттенок: то, что для Колосова было водевилем, для страстно полюбившей его девушки превратилось в трагедию. Несмотря на неясность общего впечатления, повесть носит на себе яркие следы серьёзного таланта.
Вторая повесть Тургенева, «Бреттер» (1846), представляет собою авторскую борьбу между лермонтовским влиянием и стремлением дискредитировать позерство. Герой повести Лучков своей таинственною угрюмостью, за которою чудится что-то необыкновенно глубокое, производит сильное впечатление на окружающих. И вот, автор задаётся целью показать, что нелюдимость бретера, его таинственная молчаливость весьма прозаически объясняются нежеланием жалчайшей посредственности быть осмеянным, его «отрицание» любви — грубостью натуры, равнодушие к жизни — каким-то калмыцким чувством, средним между апатией и кровожадностью.
Содержание третьей повести Тургенева: «Три портрета» (1846) почерпнуто из семейной хроники Лутовиновых, но очень уж в ней концентрировано все необыденное этой хроники. Столкновение Лучинова с отцом, драматическая сцена, когда сын, стиснув шпагу в руках, злобными и непокорными глазами смотрит на отца и готов поднять на него руку — все это гораздо более было бы уместно в каком-нибудь романе из иностранной жизни. Слишком густы также краски, наложенные на Лучинова-отца, которого Тургенев заставляет 20 лет не говорить ни единого слова с женой из-за туманно выраженного в повести подозрения в супружеской неверности.
Тургенев пробует свои силы и на драматическом поприще. Из его драматических произведений наибольший интерес представляет написанная в 1856 году живая, забавная и сценичная жанровая картинка «Завтрак у предводителя», до сих пор удержавшаяся в репертуаре театров. Благодаря, в особенности, хорошему сценическому исполнению пользовались также успехом «Нахлебник» (1848), «Холостяк» (1849), «Провинциалка», «Месяц в деревне».
Автору особенно был дорог успех «Холостяка». В предисловии к изданию 1879 года Тургенев, «не признавая в себе драматического таланта», вспоминает «с чувством глубокой благодарности, что гениальный Мартынов удостоил играть в четырёх из его пьес и, между прочим, пред самым концом своей блестящей, слишком рано прерванной карьеры, превратил силою великого таланта, бледную фигуру Мошкина в „Холостяке“ в живое и трогательное лицо».
2.Философия И.С.Тургенева
Проблемы субъективизма и объективизма в творчестве И.С.Тургенева.
Несмотря на то, что И.С. Тургенев на первый взгляд не является «писателем-философом», в его творчестве ясно отражается столкновение различных философс ких течений 19-го века. Особенно хорошо было иссле довано влияние Артура Шопенгауэра на мысль Тургенева (ср. напр., работы А. Батюто, А. Валицкого, Г. Винниковой, С. Мэк Лофлин, Г. Швиртца и др.). Однако ни Шопенгауэра самого, ни интереса Тургенева к мышлению немецкого философа нельзя понять, не принимая во внимание предыдущее их столкновение с философией Гегеля и немецким идеализмом. К сожалению, сохранилось мало документов, касающихся «гегелевского периода» в мысли Тургенева, например, его магистерская работа (1842 г.) — сложная, противоречивая смесь мыслей Гегеля и традици онного, теистского представления о боге, перенятого от старого Шеллинга. Эти материалы до сих пор не были исследованы систематическим образом. Их можно понять только на фоне общей «духовной атмосферы» того времени (в России и в Германии), т.е. на фоне борьбы о правильном изложении философии идеализ ма, ее понятия «абсолютного субъекта», «мирового духа» и т.д. Важным этапом постепенного «перехода от Гегеля к Шопенгауэру» в 1840-х годах является т.н. «младогегельянство». Младогегельянцы разорвали отвлечен ное идеалистическое сочетание субъекта и объекта, ин дивидуального и целого. Они обожали творческий, конкретный индивидуум как движущую мир силу, но в то же время верили в объективную, кажущуюся независимой от человека закономерность истории и общества. Младогегельянцы не поняли, как одно связано с другим (ср. блестящую критику Карла Маркса в «Немецкой идеологии»); они не «перевели» в практику отвлеченное идеалистическое представление о диалектике, а заменили его отвлеченным дуализмом. Вследствие этого индивидууму объективная действительность является чужим, даже угрожающим «чудовищем с железными когтями» (В.Г. Белинский), которому надо «покориться» или которое надо «отрицать», «разрушить» (М. Штирнер, Б. Бауэр). У Тургенева подобный дуализм, абстрактное противопоставление творческой индивидуальности и общества как исключающие друг друга концепции показывается в эссе «Фауст» (1845 г.). Такое интеллектуальное настроение — чувство бессилия индивидуума перед мощью общественных и исторических процессов — в 1840-х годах подготовило ос нову рецепции Шопенгауэра, который утверждал, что внутри мира господствует иррациональная, слепая, неизменяемая «воля», в сравнении с которой индиви дуальные представления о свободе, о счастье, о смысле истории являются лишь обманчивой иллюзией. С начала 1850-х годов в сочинениях Тургенева все больше показывается странная двойственность, которую часто описывали исследователи. Советский турге невед В.М. Маркович в связи с этим говорит о «двойной перспективе», о «втором сюжете». Изображению исторических событий с точки зрения индивидуума противопоставлен другой «мир», где «...жалуется и сто нет Хаос, ... плачут его слепые очи» («Довольно»). Это совсем не значит, что в творчестве писателя произошел внезапный, совершенный отказ от прежних мыслей. Наоборот: с точки зрения вышесказанного, такое развитие даже имеет свою логику. Тургенев не просто перенял метафизику воли Шопенгауэра, он пользовался ею как метафорой давно возникших собственных чувств и сомнений. «Двойственность» в сочинениях Тургенева является литературной обработкой, художественным продолжением старого, все еще не разрешенного конфликта между индивидуумом и общественным целым. Шопенгауэрскими «настроениями» писатель обращает внимание читателя на этот конфликт, но в отличие от Шопенгауэра он никогда не отказывался от веры в индивидуум и в смысл истории. У него образ «Хаоса» является не «примирением», а «вскриком индивидуума перед закрытыми дверями незнакомого» (Э. Каган-Канц), которые он хочет открыть. По этой причине нельзя назвать Тургенева настоящим поклонником метафизики Шопенгауэра. Но Тургенев тоже не доверял чисто общественным теориям человечества, в которых подозревал «новую метафизику», новое искусственное сочетание индивидуума и общества, не соответствующее сложности этих связей. Особенно ярко это видно в столкновении Тургенева с А.И. Герценом и представителями народничества. В народничестве выше названный дуализм повторился на общественно-поли тическом уровне в форме глубокого разрыва между интеллигенцией и народом. Тургенев изобразил траги ку этого движения в своем последнем романе «Новь» (1877 г.). Интересно, что сильно индивидуализированной формой своего сочинения он как бы повторил субъективизм революционеров на литературном поприще. Таким образом, в последнем романе Тургенева сталкиваются литературное и общественно-политическое отражения старой, наследованной от философии идеализма проблемы субъективизма и объективизма.
См. также
Литература
- Тургенев И.С. Избранное. Классическая библиотека "Современника". Москва: Современник, 1979.